Это — о Покое, Силе и Красоте. Значит, о Любви. Каждый, наверняка, хоть раз, но слышал о том, что горы учат. Так оно и есть. За последние десять лет я провёл в горах Алтая, в общей сложности, больше двадцати месяцев. Только поэтому сейчас я — мастер авторской школы йоги, у меня живое и богатое сердце, я умею быть мужчиной и знаю женщину.Каждый, наверняка, хоть раз, но слышал о том, что горы учат. Так оно и есть. За последние десять лет я провёл в горах Алтая, в общей сложности, около двадцати месяцев. Только поэтому сейчас я — мастер авторской школы йоги, у меня живое и богатое сердце, я умею быть мужчиной и знаю женщину. А иначе так и остался бы… не скажу, кем 🙂

Совершенно точно могу сказать: лучшее, что я имею и умею (как человек, и как специалист), я получил в горах: они дают, а я научился брать. Горы, реки и ветер. Ветер – это ученик и мастер одновременно; ветер (мастер Сказок) – это знание. А ещё ветер – это дыхание, а значит – сердце. Реки: если бы не Чульча, Катунь, Кучерла, и некоторые озёра, я бы ничего не знал о Женщине. Если бы не Чулышман, Чебдар, Башкаус, я бы ничего не знал о том, что такое Мужчина. И всё, что я знаю о реках – всё это о любви, так или иначе. Сама земля (для меня, в первую очередь, горы) – это о материнском; небо, как область духа – это отцовское.

Пример из практики. Пада-хастасана (земной поклон) – асана, обеспечивающая обращение к земле. Если не знать, что такое земля (принимающее, материнское начало), какая она, каково быть с ней, а так же – как вести себя с ней, как уместно себя чувствовать, то это будет простая гимнастика, это не будет актом самораскрытия, освобождения и принятия себя…

Чему можно учиться в горах? Чему угодно. Дело в том, что человек — уникальное существо, имеющее прямую связь с Духом. Можно говорить — с Создателем, с Силой, и т.д., — в зависимости от особенностей мировоззрения. Как только у человека возникает вопрос, это верный признак того, что где-то совсем рядом находится ответ, и умеющий слушать… Ох, нет у меня ни времени, ни большого таланта к литературе. Есть большое со-чувствие к ищущим, и есть знание — где брать необходимое. Можно, я просто «покажу пальцем»? Скажу, как. Просто, по шагам.
1. Необходимо остаться один на один с собой.
2. Сказать я тебя люблю тому, что видишь вокруг.
3. Начать делать в точности только то, что хочется сделать сию минуту.
Очень скоро всё наладится, и начнётся диалог с богом. Или с собой.
С Матерью, с Возлюбленной, с Отцом… С горой, ветром, озером, рекой… Было бы чем говорить и слышать.

Секрет в том, что в городе невозможно остаться с собой. За стенами есть люди. В этой квартире бывают люди. Это пространство будет «помнить» их ещё много-много лет, и ты чувствуешь их, они здесь, и у тебя с ними — множество сложных отношений, связей, непрекращающийся диалог. Редкий человек способен слышать бога посреди этого шума. Это возможно, но не сейчас, и не для тебя, скорее всего. Мне повезло однажды: я остался один в таком месте, где почти никогда никого не было. Это был шок. Постоянный фон присутствия людей (хороших людей, моих товарищей) исчез, но всего несколько минут я думал, что остался один. Это было не так. Вот эта история.

Когда я впервые попал в алтайские горы, а это было действительно труднодоступное, по-настоящему дикое место, все было удивительно и поражало воображение – огромные пространства, теряющиеся в голубой дымке, аромат нагретых кедров в прозрачном свежем воздухе, темная тайга в ложбинах между хребтами, грандиозные нагромождения каменных глыб с острыми гранями, неброские удивительные узоры лишайника, и шепот бесчисленных ручьев в теле горы, доносящийся временами с дыханием ветра. И чувство присутствия огромной, непривычно спокойной силы, простирающейся от моей груди до самого горизонта. Здесь совершенно очевидно, что ты попал в непостижимое громадное нечто, которое было, есть и будет всегда – независимо от того, жив ты, или нет, и существовал ли когда-то вообще. И ты понимаешь, что ты здесь чужой – тащишь свою старую брезентовую палатку и рюкзак, чудовищно тяжелый и неудобный – такой, в каких старички возят с дачных участков картошку, хорошо понимаешь, что здесь нет до тебя никому ровным счетом никакого дела, и совершенно неизвестно, чем все это закончится. И как тебя угораздило! Остается подбадривать друг друга оживленной пустой болтовней на привалах, и занимать ум во время ходьбы точностью ритма «шага силы». А сил уже почти нет; говорят, вон за тем отрогом вроде бы есть озеро, – вода и дрова…

… Острый гребень, разделяющий два древних кратера, самое высокое место в окрестностях истоков Эдигана: слева бесконечная осыпь заканчивается пустой каменной чашей, справа, почти прямо внизу, синее озеро, размером в ладонь или две. Говорят, дна у него нет совсем. Как я сюда влез? И откуда такое чувство, будто даже на груди у матери никогда не было так спокойно, так безопасно и… хорошо. Вдох не помещается в груди – оттого, что никогда прежде не приходилось вдыхать подобного.

Что во мне есть такого, за что меня может так ласково принимать такая громадная, совершенно незнакомая сила? Совершенно ясно чувствуется, что внимание этой силы — материнское, что эта сила — сама Любовь, безграничная и безотносительная. Бессчетных подвигов потребует она от меня позже, но всегда будет такой же, как тогда, в первый раз, и во всех местах я научусь находить ее и подходить все ближе, и приму от нее любой вызов – все для того, чтобы узнать – кто оказался достоин такой любви, кто он, какой он – я. Кажется, это был первый опыт в моей жизни, когда я находился в пространстве, которое безгранично больше, сильнее меня, и в нём не нужно было усердствовать, казаться, доказывать, объяснять, стремиться… вообще ничего, — только быть тем, что ты есть, и этого полностью достаточно. Целительное пространство материнской любви. Здесь с каждым вдохом растёшь и становишься чище.

Это была первая встреча. И вот — одна из последних историй:

В поисках мастера

Третий раз провожу выездной в этом месте. Всегда, планируя выезд сюда, испытывал заметное сопротивление («не хочу»): заранее известно, что здесь от меня потребуется не то, что я уже могу и имею, а всё то, что я должен уметь и иметь. Здесь всегда требуется значительно превзойти самого себя. Такое место. Однако, будь у меня выбор, всё равно поехал бы сюда, и не ошибся бы.

В преддверии времени тренинга признаки некоторого мандража, неуверенности трудно игнорировать. Однако, когда прибываю на место…

Уже в который раз: меня встречает солнечная, ясная поляна; ели, лиственницы, подлесок из молоденьких ёлочек – как детишки, стоящие, взявшись за руки. И до этого момента всё было, вроде, хорошо, а тут – вздох глубокого, радостного облегчения: «наконец-то дома»! Не прекращая улыбаться, хочется здороваться с ёлками, кустиками, камнями, речкой. Не потому вовсе, что место знакомое. Точно так же было и в самый первый раз. Всегда так. И с этого момента очень быстро начинаешь вспоминать себя. Как будто попадаешь в обстановку настоящей семьи, в которой на самом деле вырос; и вырос, окружённый только непрерывной любовью, радушием, ясностью, силой. Вырос для жизни, полной настоящих больших свершений, равный сильнейшим, достойный нести лучшее.

Нет, конечно, не здесь я вырос. Поэтому и непросто вспомнить себя таким, каким никогда не был, а лишь мог бы быть. И намного сложнее того – вернуть, сохранить это состояние, возвратившись в город. Но об этом позже.

Вот приехала и группа. Каждого рад видеть: хорошие люди. И немедленно вскипает скрытое до этой поры беспокойство: «что будет, что делать?», – до заметного поглупения и измельчания. «Что делать!? Срочно!!» – детская беспомощность, невероятная, просто патологическая предприимчивость. Горы улыбаются:

– Как это что делать. Гости приехали. Устроить. Покормить. Дать отдохнуть. Забыл?

– А потом??

– Ты не суетись. Сделай, что нужно сейчас, а дальше будет видно.

Ффффухх… Ну конечно…
С этого момента — все пять дней тренинга — лёгкий, красивый подвиг. Но я хотел не об этом. С того момента, как все уехали, я и остаюсь один, у горного озера.

* * *

Отдохнул. Быстро отдохнул, не то, что в прошлый раз здесь же.
Побыл один на один с Озером – без обязанностей и ответственности.

Пошёл наверх. Вверх, по логу, к вершине хребта, мимо нескольких озёр, – это такой… особый путь, на котором …без приключений – никак. Обязательно что-то в душе переворачивается в пути, и не раз; требуются некие свершения. Идёшь, как по собственной жизни. Это длинная история, и здесь опишу только главное.

В самом начале пути, начиная подъём, просил у духа Алтая поддержки, помощи, новых сил, новых уроков.

В результате нашёл слабость. «Нашёл» сосредоточенное топтание на месте перед очередным этапом пути, когда один только взгляд на новый подъём заставляет ноги подкашиваться. Начинаю фотографировать кустики-цветочки-ручейки – до бесконечности, пока не почувствовал себя уже глупо и фальшиво самым очевидным образом. Вздыхаю, поднимаюсь, смотрю дальше – и… щенячье бессилие, беспомощность, бессмысленность. С ЧЕГО? Очень простой подъём, даже никакого скалолазания почти. Детские стародавние состояния, такие, как когда тебя пихают – надо, иди, а ты раскорячиваешься, весь в соплях, и обидно, и жалко себя, и всё такое. Аж самому не верится. С неимоверным усилием втаскиваю себя к последнему на подъёме озерцу («шестая чакра» этой местности). С удивлением обнаруживаю: я ж сюда ходил ещё черт знает когда, будучи ещё совсем балбесом. И хорошо ведь, очень так уместно себя чувствовал здесь, в шестой чакре священного места.

Поздоровайся, бестолочь, это твой дом родной, – узнаёшь?… Воды совсем мало в озерце, не таким его помню; камни на берегу – под тончайшей плёнкой зелёной тины. Некое запустение, как если бы хозяин давно не наведывался.

Дальше. Пошёл. За тем же самым. Не знаю, зачем. Три шага – и отдышаться, ещё пять – отдышаться. Коротко говоря, залез. На самый верх. Во все стороны – массы вершин горных хребтов в летней солнечной дымке. Великолепно и как-то немного равнодушно. Сделал несколько снимков.

Пошёл обратно. Съехал вниз по сыпухе, обнаружил, что оставил наверху монопод и пачку табаку. Последнюю и единственную. Весь спуск до стоянки – как бегство: задыхаясь и спотыкаясь; почему? – непонятно – солнце ведь ещё высоко, погода устойчивая, спешить некуда.

Вернулся. Сил нет. Смысла нет. И чувств нет. Почти.

Остаток дня. Вечер. Ночь. День. Тщательно навёл порядок на стоянке.

Вечер. Остро заговорило «что-то внутри»:

НЕТ ПОКОЯ – раз.

НЕТ КАЙФА – два. Вообще нет, совсем. Сильно не хватает.

Сплошной поток того, что называется «страдание». Большая удача, что сейчас я умею грустить в таких случаях: печаль – это просторное, красочное чувство, позволяет держать сердце открытым, не оказывая сопротивления потоку чувств. Целая река грусти, сильное течение. Большая сила. Наполняет, затапливает. Размывает берега и прочие границы, открывает грудь, глаза, руки и мир вокруг.

– А ведь табак-то, думаю, я там подсознательно бросил! «Бросай, бросай», – сколько уже пилят.

Обозлился. Чтоб моё же собственное подсознание против меня же козни строило!? Ну, это ж вообще. Настолько себя не контролировать. Выходит, всё побросал, и убежал. Вот такой я хозяин. Монопод, опять же, денег стоит, и вообще, вещь нужная. Вот пойду завтра и заберу. Да так хорошо от этой мысли, – прям «протрезвел».

Утром, проснувшись в палатке, объявляю, вслух: сейчас пойду и возьму своё. Помощи не надо. Выглянув из палатки, после секундного размышления, добавляю, прямо в туман (видимость – пять метров):

– Независимо от погодных условий.

Опора – только на собственную собранность. Разминка, приборка, завтрак (в прошлый раз ушёл, не пожравши, безобразие). Фотоаппарат не беру, знаю, что не хватит внимания на это дело. Знаю, что буду жалеть, что обязательно увижу нечто из ряда вон, и знаю, что не нужно его брать с собой.

Легко пошёл. Знаю, зачем, знаю, как: устал – размялся, отдохнул, снова размялся, и – дальше. Легко, без одышки; и с каждым шагом всё красивее вокруг, всё душевнее: в тумане – всегда, как в сказке. Снова отдохнул. Очень красиво, спасибо. Вспомнил Гайатри-ма
8000
нтру. Очень красивая, и чувствуется, что она – как раз про то, что вижу вокруг, и про то, что происходит сейчас. Заодно прочувствовал, как правильно (петь? произносить?) мантру; сильная вещь, очень хорошо. Самым очевидным образом поддерживает, наполняет покоем, красотой, силой. Всё, что вижу, и чувствую, приносит остро ощутимое наслаждение. Иду дальше. И жалко, и хорошо, что нет фотоаппарата.

Дома узнал перевод, значение мантры: «Пусть Высочайший Свет, который освещает три мира, озарит и наш разум и направит лучи нашего разума на путь праведности. или: ОМ Божественная Мать, наши сердца окутаны тьмой, удали эту тьму от нас и помоги божественному свету озарить нас». Красотища, правда?

Туман всё гуще, становится холоднее. Вижу, что в том самом озерце воды прибавилось. Это хорошо.

Вершина уже близко. Пошёл снег. Изумление, восторг. На самой вершине – пирамида из камней, и рядом – моё имущество, на самом призовом месте. Ура!

Ну, тут надо бы жертвенничек соорудить. Из дров – только таблетка сухого горючего. Сойдёт. Таблетку – на камень, сверху – кусочек колбаски, щепотка табаку: снарядил партию провианта и курева для отправки духам, в знак… ну, от широкой души просто. Поджигаю (снег идёт), прикрывая огонёк ладонями от ветра. И в этот момент …(правильно, драматическая пауза) – не хочешь, не верь (самому смешно): небеса, совершенно по-зимнему сизые, разверзаются надо мной, и вершина горы, со мной, пирамидой, и «жертвенным костром» оказывается в столбе яркого солнечного света (снег идёт!). Как в кино про Дункана Маклауда. Такая щедрая великолепная праздничность момента, да так своевременно!…

Тёплое, гибкое, просторное тело, открытое сердце и глубокий внутренний порядок позволяют пережить всё это достойно, без эйфории. Туман несколько разошёлся, превратился в массивы облаков; стали видны ближайшие склоны и впадины. Мокрые скалы, ярко освещённые на фоне тёмно-сизого неба невероятно, сказочно хороши. Никогда в жизни не видал ничего подобного. Фотоаппарата нет – не смогу показать, зато сам надышусь как следует. Полностью придя в себя, объявляю о найденном в себе. Вслух, негромко так, но на весь Алтай:

– Я – …, (имя – не для всех), и я СПОКОЕН (вот он, покой-то).

– Я – …, и мне ХОРОШО.

– Я – (имя, отчество, фамилия, занимаемая должность) – мастер.

Всё, до единого слова, – правда, как никогда. И, оглядевшись, вдруг:

– Я – Ветер, и я знаю путь.

Вслед за чем, с чувством глубокого удовлетворения, а так же с чувством, будто и в самом деле знаю путь, принимаюсь шагать, но не обратно, вниз, а прямо по хребту: справа «наш» лог, слева – другая удивительная горная страна с озёрами и реками. Вот туда я и направился, и через неё вернулся к стоянке. Открыл новый интереснейший маршрут, но всё это пока секрет.

Понятно, что вот так и надо жить. Начиная с разминки и завтрака, собранно, чётко, с ясной целью. Легко, с наслаждением, сохраняя покой.

Смысл

Первый подъём сдуру можно было бы назвать неудачным. Начался он с того, что я просил новых сил. Получил их в избытке, в том виде, в каком они у меня скопились. Следующий день ушёл на то, чтобы принять их, и наметить для них дело. Второй подъём – это непосредственно дело.

Сейчас я вижу, как эта история повторяется здесь, в городе. Эта история сильно растянута по времени и насыщена событиями. Хорошо, что я уже проходил её, и знаю, как быть.

ИТАК

Конечно, нужно хотя бы раз уйти в горы одному, и в такое место, где почти никто никогда не бывает, кроме охотников и… ну, коротко говоря, медведей 🙂 Это просто выполнение первого пункта, из трёх «указанных пальцем» в начале. Дальше — дело, кажется, за малым — ещё два пункта: сохранить постоянное, ясное чувство симпатии и признательности ко всему, что видишь. Чувство любви. Не на несколько вдохов, пока озираешься (АХ КРАСОТА), а весь день. Это искусство, это умение, это навык. Жить в состоянии любви — то самое искусство, освоением которого я занимаюсь, как психолог, мануальный терапевт и мастер авторской школы йоги. Третий пункт можно выполнить только при условии, что ты хоть до какой-то степени можешь быть тёплым, принимающим, по отношению к самому себе. И это сложно 🙂

1. Необходимо остаться один на один с собой.
2. Сказать я тебя люблю тому, что видишь вокруг.
3. Начать делать в точности только то, что хочется сделать сию минуту.

Есть ещё вариант: путешествие с Проводником. Проводник — это человек, который уже ходил этими путями, и сделал массу ценных находок. И ещё он должен уметь показывать, как эти находки делаются. Можно воспользоваться опытом, чувственностью, зрением и способом восприятия такого человека, чтобы сделать несколько откровенно новых уверенных шагов уже на собственном пути, сэкономить несколько лет поиска и не сделать ошибок, которые обойдутся слишком дорого. После такого путешествия можно будет спокойно идти самому в незнакомые места, зная, зачем и как.
Вот пример: «Мастер – Ученик: паломничество в Красоту» 2010

P.S.:
Я знаю одного предпринимателя, который на неделю ушёл в горы, чтобы побыть одному, в надежде, что так ему в голову, возможно, придет ответ на вопрос, как реорганизовать бизнес. Он не искал ни силы, ни любви, ему просто хотелось поправить дела, и хотелось от души, – он думал о любимом деле. Вернулся домой со свежей идеей, по-настоящему свежей идеей, и я видел его полным силы, и это была по-настоящему добрая, творческая сила; думаю, сейчас ее не меньше.

Так, в горах каждый может найти то, что более всего ему необходимо именно на тот момент.
Никого не учат искать здесь. Мне повезло – я научился. И мне удавалось научить этому же других людей. Мне очень нравится приводить туда кого-то еще. В этом случае мое приключение становится еще богаче, благодарнее, и на этом пути сам я совершаю множество новых открытий, поэтому иногда зову с собой других людей.

Источник:
Игорь Прокопенко, материалы сайта «Школа-студия пути сердца «Сибирский Дракон»
Фото: Игорь Прокопенко (Veter). Другие фото есть в фотоальбоме на сайте.